А дай-ка я фичок притащу

[levisiteur]

Название: Повешенный
Фандом: Le Visiteur du Futur
Рейтинг: G
Жанр: гет, ангст
Размер: мини (1.299 слов)
Персонажи/пейринг: односторонний Маттео/Жюдит
Предупреждения: спойлеры, смерть персонажа; таймлайн 1-го сезона
Примечания: Название — отсылка к карте таро.

Маттео тяжело оторвал голову от стола. Та как будто была наполнена свинцом или застывшим цементом по самую макушку — даже глаза с трудом открывались. Маттео разбудил заунывный басистый гул голоса лектора, рассказывающего о правах подозреваемых в межвременных преступлениях, но то ли от похмелья, то ли из-за того, что лектор говорил, словно проповедь в церкви читал, Маттео не мог разобрать ни слова. Он решил не пытаться. Не стоит сильно напрягать мозг в такую рань. Вместо этого он решил попробовать вспомнить, что вчера было, или хотя бы как ему удалось добраться до аудитории, но тщетно. Маттео не помнил ничего, абсолютно ничего, ну разве что кроме ярких вспышек света. А, нет, ещё он помнил, что с кем-то подрался, а с кем — чёрт его знает.

Маттео бросил взгляд вниз, на передние парты, где мельтешила рыжая копна волос Жюдит. Та что-то отрешённо строчила в тетради, наматывая на палец длинную прядь. Скорее всего, она просто рисовала виселицу где-нибудь на полях. Её конспекты всегда полны виселиц, гильотин и оружия. Их куратор говорил, что склонность к казням — отличное качество для инспектора Патруля.

Маттео вздохнул и снова уткнулся взглядом в поверхность стола.

— Плохое утро?

Маттео обернулся на голос, туда, где — он готов был поклясться, — совершенно никого не было всего мгновение назад. Но на месте никого был неприметный мужчина лет сорока. Неприметный — именно что. Лица таких забываешь уже через секунду после того, как отвернулся. Разве он всегда учился с ними? Маттео не мог вспомнить, но не был удивлён, что не заметил этого парня раньше.

— Вроде того, — ответил Маттео, потирая лоб. — Я тебя раньше тут не видел. Новичок?

— Нет-нет, — улыбнулся мужчина дружелюбной, но дежурной улыбкой, какой обычно улыбаются девушки на стойке ресепшена в какой-нибудь дорогой гостинице. У него были очень белые и крупные зубы. — Вовсе нет.

Маттео усмехнулся.

— Ну тогда ты припозднился, — сказал он, — пол семестра уже прошло.

— Я бы сказал, я появился именно тогда, когда нужно, — улыбка стала ещё шире. Казалось, ещё немного, и его губы разойдутся по швам. Странный он был какой-то. Жуткий. Он создавал ощущение кучки опарышей, поедающих старую собачью тушку — тебе не то чтобы очень страшно , но ты всё равно не хочешь наблюдать за этим дольше тех нескольких мгновений, на которые твой взгляд случайно зацепился за мёртвое тельце. Маттео тоже не хотелось на него смотреть, поэтому решил снова смотреть на Жюдит. На Жюдит смотреть всегда здорово.

Это всё, что он может — смотреть.

— Тебе ведь она нравится, верно? — спросил Жуткий. Спросил, даже не пытаясь понизить голос, и на мгновение Маттео показалось, что вот сейчас Жюдит обернётся и посмотрит на него с отвращением во взгляде, и лектор тоже посмотрит, и вообще все-все в зале посмотрят. И люди из коридора тоже заглянут и посмотрят. И из всего здания сбегутся и посмотрят. И с улицы тоже прийдут.

Но никто не обернулся и не заглянул, и не сбёгся. Жюдит даже не отвлекалась от своей виселицы.

Кого она вешала?

Маттео опасливо посмотрел по сторонам, и только убедившись, что слов Жуткого никто не слышал — может, Маттео только показалось, что тот говорит громко? — ответил вполголоса:

— Она горячая. И волосы у неё красивые.

"Она горячая" — это совсем не то же самое, что "она мне нравится". "Она горячая" — это так, безобидная констатация факта. Разве кто будет спорить, что Жюдит горячая? Нет конечно. А вот "она мне нравится" — это уже совсем другое дело. Это приговор. После этого — разве что в виселицу.

Жуткий поцокал языком.

— Ты кому тут врать пытаешься? — спросил он одновременно обвиняюще, обличающе и без какой-либо интонации вообще. Маттео даже не успел возмутиться. — Ты разве не собирался её на свидание звать?

— Не собирался, — ответил Маттео.

— Точно?

— Точно.

Точно? Точно.

Маттео залез в карман и вытащил оттуда слегка поцарапанную карточку-билет в кино. На этой неделе должны были показывать какой-то очень старый фильм 2000-х годов. Что-то про фонтаны. Древний-древний, ещё не голографический, но Жюдит любит древние фильмы, она как-то сказала, что в них больше души. Она сказала это не Маттео, он просто оказался рядом и случайно услышал, а потом подумал, что было бы здорово позвать Жюдит в кино. Она точно согласится. Она любит древние фильмы. Точно.

— Она не согласится, — пожал плечами Маттео, не поднимая взгляда от карточки. На обратной стороне была напечатана обнимающаяся парочка. Парочка скалилась обработанными в графическом редакторе улыбками. Казалось, ещё чуть-чуть, и они начнут откусывать друг другу головы.

Фильм покажут завтра, а Маттео до сих пор не может решиться. Не может просто подойти и спросить. Сказать, эй, Жюдит, у меня лишний билет остался, не хочешь взять? Просто, как же. Повеситься проще.

— Не буду её звать, — мрачно буркнул Маттео. Волосы Жюдит горели где-то впереди, пока она вешала кого-то на полях. Гулкий голос утонул в тишине и медленно в ней растворился.

— Как скажешь, — Жуткий дёрнул плечом и стал похож на куклу или на манекена. — Выбор за тобой.

— Она не согласится, — повторил Маттео. Парочка с карты скалилась, как две большие собаки. Не согласится. Лично его повесит. Маттео ни за что ей не скажет. Никогда.

— В сущности, это не важно, — Жуткий тоже оскалился, будто и его обработали в фотошопе, только на живую, прямо видно, как уголки его губ тянут в стороны кончиком мышки. — Спросишь ты или нет. Ты ведь уже...


"Это будет похоже на сон. Возможно, ты даже не поймёшь, что происходит. Возможно, ты не вспомнишь, что это уже было с тобой раньше. В реальности у тебя останутся секунды, в сознании — минуты, часы, кто знает. Твой выбор не будет иметь значения. Но это будет твой последний выбор."


—...сам догадался, да? — без интереса в голосе поинтересовался Жуткий. Улыбка разрезала его лицо, как лезвие ножа разрезает дерево, оставляя за собой узоры хищных зубов. Жуткий казался огромной марионеткой.

Маттео помолчал немного.

— Я мёртв? — спросил он. Жуткий не ответил. Вместо этого он нажал кнопку на болтающемся на груди приёмнике, и приёмник пропел забавную мелодию.

— Поздравляю! Вы воспользовались услугами компании "Rewind", - сообщил приёмник голосом Жуткого. - Компания "Rewind": Ваш последний выбор!

Волосы Жюдит горели впереди. Жюдит вешала кого-то на полях, а вокруг звенела тишина. Это не важно. Он уже.

Маттео так никогда и не позвал Жюдит с собой. Кто-то крикнул её имя, кто-то из её подруг в таких же чёрных юбках и с такими же высокими каблуками, кто-то крикнул её имя, и она ушла. Но между тем, как Жюдит встала из-за стола и до того, как дошла до двери, раскинулась целая вечность. Маттео мог бы выбрать любую секунду из этой вечности, но не решил, какую, и Жюдит ушла. Маттео отдал билет своему знакомому, а тот перепродал его какой-то даме в возрасте. Но другую карточку Маттео оставил.

Фильм оказался совсем не про фонтаны. Он оказался про смерть. Тогда Маттео не мог понять, как так вышло, что умирающая девушка совсем не боится смерти. А теперь он сам умирал и тоже почему-то не боялся. Поздно бояться.

Может быть, Жюдит его и правда повесит. Может быть, уже повесилась где-нибудь там, по ту сторону сна. Это ничего: он уже. Третьего раза у него не будет.

Зал наполнился гулом, но люди вокруг были похожи на расплывчатые тени в уголке глаза. Жюдит встала с места, и Маттео встал тоже. У него была вечность. Он найдёт секунду.

— Ну надо же, — задумчиво протянула программа "Rewind". Черты его лица понемногу смазывались. Стены зала смазывались тоже. Он проводил Маттео долгим взглядом, пока тот спускался вниз. — Нечасто такое случается.

По ту сторону сна время поворачивалось вспять, поворачивалось и менялось, и переписывалось во что-то новое. Другое.

— Пора менять слоган, — пробормотал "Rewind".

Сон схлопнулся.

Маттео тяжело оторвал голову от подушки. Диван у Рафа был жёстким и не очень удобным, но всё ещё лидировал в списке мест, в которых Маттео когда-либо приходилось спать. Сквозь тонкие шторы пробивался холодный солнечный свет, и доносился щебет птиц под крышей.

Ему опять снился тот странный сон. Маттео часто снились странные сны, но этот снился чаще всех, и почти всегда он кончался по-разному.

Маттео поднялся на ноги, потянулся, хрустнул шеей и пошёл готовить Жюдит утренний латте. Он думал, что, может, сегодня он наконец решится позвать её на свидание.

Но даже если не решится — ничего страшного. У него есть целая вечность. Теперь уже точно.